На крутом яру,
На степном ветру
Дом рубил беглец –
Солнце в горницу,
Гнал его не страх,
Он не вор в бегах –
Здесь таблак в лугах
Пахнет вольницей.
На яру обрывистом
Куреням раздольице —
В багреню обрыбятся,
Пост пришел – помолятся.
На чужом пиру
Подают икру –
Ты всегда в цене,
Воля вольная!
Здесь ковыль–полынь,
И в глазах гордынь,
Взгляд куда ни кинь –
Недовольные!
Во хмелю буяные,
Тронь – так в поножовщину:
Помнят ноздри рваные,
Ветер пугачевщины.
Ну, да те года
Унесла вода.
Не сочтешь церквей,
Что обуглены.
Но стоит с тех пор
У воды собор,
Ну, а рядом двор –
Дом тот рубленый.
На задах бударочка
Сохнет-рассыхается,
Да сетешек парочка
На жердях болтается.
Старый дед в окне,
Как осетр в мотне,
Хлестан временем –
Есть ли жестче кнут?
Был силен, красив,
Как Урал в разлив,
Пережил и тиф,
И ежовщину.
До седин с околышем,
Будто в кровь поранился,
Все тянулся к солнышку,
Усыхал, не кланялся.
Вроде ночи дни,
Если нет родни
Ни по кровушке,
Ни по прошлому.
Сын не кажет глаз –
Что отцов наказ?
Молодежь сейчас
Ох, и дошлая!
На Урале с пришлыми
Осетров уродуют –
Не свобода вышла им,
Просто совесть продана.
Не избыть греха,
Если сруб – труха,
Если связки нет
Между стенами.
На степных ветрах
Все развеет в прах,
Но вода в ярах –
С белой пеною.
На яру, на низеньком,
Домик кособочится,
И водичка близенько,
Да идти не хочется…